История Северного УралаСтатьи Ю. Навроцкого

Возникновение первых поселений на реке Сосьва

Юрий Навроцкий

В грамоте царя и великого князя всея Руси Михаила Федоровича от 20 апреля 1616 года «в Пермь Великую о сборе ясака с Вишерских, Вагранских и Сайкиновских Вогуличей» на имя Льва Ильича Волкова и дьяка Степана Пустошкина указано, что в Нижегородскую четь с челобитной обратились «Салтанко Саучев и со всех Вишерских и Вагранских и Сайкиновских осмнадцати человек», которые ранее проживали по реке Вишера, но в 1612 году, после пресечения «воровства» Пелымских вогулов и розыском пермскими властями заподозренных в сговоре с пелымскими «ворами» вишерских вогуличей во главе с их князцем Борондучком Авиным, «блюдясь их воровства… с тех старых своих мест сошли в Верхотурской уезд». Из списка грамоты явствует, что вышеуказанные вогулы в конце-концов вернулись на свои прежние места проживания, однако, какая-то часть их осталась в Верхотурском уезде, кочуя по рекам Вагран и Сосьва. Вполне возможно, что среди осевших в зауралье вогулов был Денга Ондрюшкин, построивший свои зимовья и юрты по берегам рек Вограна и Сосьвы. Пермские корни «сосьвинских» вогулов подтверждаются топонимикой названий притоков Ваграна и Вишеры — Лямпы и Сурьи, поселений Вижай на реках Березовой и Лозьве, острова Шипичный на реке Вишера и одноименного поселка в Ивдельском районе, деревни Паршакова на реке Язьва и ивдельских вогулов Паршаковых, а также в названии левого притока Сосьвы — Вишеры ниже современного поселка Денежкино.
Первым упоминанием о вогулах Денежкиных является ясашная книга Верхотурского уезда 1625/26 годов где говорится, что ясак был взят с 24 вогуличей юрта Сантинов «на реке на Сосьве» (сосьвинские вогулы). Таким образом, деревня являлась самым старым населенным пунктом на территории севере Свердловской области после Лозьвинского городка. Согласно ясашной книге, местное податное население было поделено на сотни, включавшие две Лялинские сотни, Лозьвинскую, Косьвенскую и Сосьвинскую сотню, юрты которой находились на реках Сосьве, Турье, Вагране, Лангуре и Моче — всего 124 человек ясачного населения обоего пола (РГАДА. Ф.214, Оп.1, Д.10). В дальнейшем были созданы специальные ясачные волости: две Лялинские, Косьвинская, Сосьвинская и Лозьвинская. Вогулы, проживающие на территории уезда, не были закреплены за определенной волостью и могли переходить из одной волости в другую или даже выселяться за пределы его. Так 8 июня 1686 года бывший сотник ясачных вогул Сосьвинской волости Яков Палкин по закладной кабале уступил верхотурскому посадскому Игнатию Титову сыну Попову земли, сенные покосы, поскотины и рыбные ловли по реке Сосьве перебравшись на Лозьву (деревня Палкино в 3-х верстах выше по реке юрта Першина). Сами вогулы Першины имели зимовье по реке Турье, на месте, где по мнению выдающегося исследователя истории Верхотурского уезда и Богословского горного округа М.С. Бессонова, после 1761 года возник один из Турьинских медных рудников — Суходойский (Першинский). В «Крестоприводной книге Верхотурского уезда 1682 года» у ясачного населения отмечается появление фамилий, которые, позднее, в 1800-1801 годах фиксируются в исповедных росписях. Это Денешкины, Моросковы, Анисимковы, Антипкины, Есаулковы. Всего по исповедным росписям этих лет выявлены 25 фамилий ясачных вогулов (ГАСО. Ф.6, Оп.3, Д.1,3).

 

Считается, что заселения среднего течения реки Южной Сосьвы производилось вагранскими вогулами. В путевом журнале старшего пробователя Екатеринбургской лаборатории, унтер-шихтмейстера Леонтия Яковлева, направленного по указу Канцелярии Главного заводов Правления осмотреть рудники на реке Колонге, заявленные верхотурским купцом М.М. Походяшиным, и возможные места под его будущий железоделательный завод, говорится, 12 сентября 1757 года он, мастер водяных и мельничных колёс с Екатеринбургского завода Иван Савастьянов и верхотурские посадские Степан Богомолов, Яков Пинягин и Данило Титов отправились из Верхотурья на реку Сосьву, куда прибыли 15 сентября в полдень к юртам новокрещенных ясашных вогулов Петра и Ивана Кочкиных. От них путешественникам стало известно, что земли те государственные и «порожние», которыми никто не владеет и что «до тех мест им дела нет». Также братья Кочкины пояснили, что кроме живущих по Ваграну Данилы Алтипкова, Степана Мунтина, Петра Тихонкова и Федора Маслова «других каких русских так и ясашных жительств не имеется». 18 сентября в полдень посланцы горной канцелярии прибыли на приток Ваграна — Колонгу, где на другой же день они встретились с вагранскими вогулами: «1757 года, сентября 19 дня призваны были живущие воблизости упоминаемых на речке Колонге рудников с Ваграну-реки жители Данило Петров сын Алтипков, Степан Яковлев сын Мунтин, Пётр Тихонов сын Тихонков, Фёдор Алексеев сын Маслов, которые подтвердили слова Кочкиных и Масловых, что ежели на Колонге Походяшиным завод построится, то они от того никакого себе помешательства и утеснения не признавают» (ГАСО, Ф.24, Оп.12, Д.3125). Краеведы Василий Ищенко и Юрий Сысуев в своей статье «Аборигены», посвященной сосьвеннским и вагранским вагулам, утверждают, что «До начала горнозаводского производства на Северном Урале имелись вогульские юрты по реке Ваграну: Губина – у впадения в него Тылайки; Княспина – у Княспинских озер; Петра Тихонова – недалеко от впадения в него Коноваловки; Данилы Антипкова – ниже впадения в него Колонги. По реке Сосьве: Верхние Масловские или Денешкины (Денежкины)- недалеко от впадения в нее Канды; Крылышкова – при впадении в неё Самы; Федора Маслова – при впадение в нее Атюса; Марсяткины – ниже по течению от юрты Федора Маслова. По реке Какве: Елкина – у впадения в неё Замарайки; Дмитрия Алексеева Антипкина и сына Федора – недалеко от впадения реки Турьи в Сосьву». Однако, после окончания строительства Петропавловского завода, рубки леса на топливо его плавильных печей, открытия золотых промыслов, железных и медных рудников — в связи с сокращением охотничьих и рыболовных угодий происходит выселение вагранских и верхнесосьвинских вогулов — иногда самовольное, а иногда по соглашению с владельцами Богословского округа. Василий Ищенко и Юрий Сысуев настаивают, что выселение вагулов с мест назначенных для постройки заводов и рудников происходило на основе добровольной продажи вагулами своих охотничьих угодий Максиму Походяшину: «Решив построить первый свой Петропавловский завод, Походяшин прекрасно знал, что земли принадлежат вогулам. И, чтобы избежать скандала, скупил земли у Прокопья Антипкова (в 1758 г.) — по реке Ваграну; у Андрея Денежкина (в 1759 г.) — по реке Сосьве от ее верховья до впадения в нее реки Канды; у Дмитрия Алексеева Антипкина и сына его Федора (1759 г.) — по реке Турье — от устья до «большого лому»; у Федора Андреева Княспина с братьями — у четырёх озер и по речке Ульве, которая пала в Какву: у Леонтия Силина Городкова (1784 г.) — по реке Вагран, от ее верховья до впадения в нее речек Тылайки и Сурьи; у Филиппа Семенова с братом Ильей и детьми Васильем, Николаем и Тимофеем Елкиными по реке Турье, где был построен Богословский завод», однако приводят жалобу вогулов в Канцелярию главного завода правления, датируемую 1769 годом и оставленную государевыми чиновниками без внимания. В жалобе вогулы сообщают, что земли «издревле предков наших имелись по речкам Ваграну, Турье и вокруг Княспинских озер, а потому мы ныне теми местами и владеем». Кроме того, Н. К. Чупин в «Географическом и статистическом словаре Пермской губернии» упоминал, что в 1760-х годах барон (впоследствии граф) Александр Строганов также сбирался строить железный и медный завод на реке Вагран в 29 Ѕ верстах от Петропавловского завода на запад в сторону Чердыни, но почему-то не построил; выстроены были только контора, три жилых дома, да несколько амбаров (Баронское зимовье). На всех зимовьях, расположенных на Чердынской дороге «основатель и владелец Богословских заводов Максим Походяшин построил по избе и в каждой поселил по крестьянину, на жалованье от себя, чтоб доставить теплый приют приписным к его заводам крестьянам Чердынского уезда, шедшим в заводы на работу, либо возвращавшимся домой. После поступления Богословских заводов в 1791 году во владение казны, зимовья эти еще довольно долгое время поддерживались, и зимовщики получали от казны жалованье, за которое обязаны были принимать проезжих, для отдыха и обогрева, иметь в запасе для продажи им харчевые припасы и корм для лошадей, и кроме того летом очищать дорогу от буреломника, а зимой протаптывать ее своими лошадьми». На основании имеющихся немногочисленных источниках того периода времени можно предположить, что семейство Федора Маслова выселилось с Ваграна ранее родов Денежкиных и Крылышкиных, основав Верхне-Масловское и Нижне Масловское зимовья (ныне поселки Денежкино и Маслово), деревню Масловка у зимовья Танковичи в 14 верстах выше позднее построенного Надеждинского завода, а также деревню Старое Маслово, расположенную ныне между поселками Сотрино и Романово.
Возникновение первых поселений на реке Сосьва
Деревня Маслово

Также принято считать, что Денга Ондрюшкин являлся предком вогульских родов Денежкиных и Андрюшкиных. Денежкинский юрт первоначально находился на месте современной деревни Тренькино восточнее Петропавловского тракта и в 2-х верстах от Тренькинского камня на Сосьве. Кроме этого, Денежкины имели зимовье на левом (северном) берегу Сосьвы, чуть ниже впадения в нее речки Пуи, в районе, где позже возникла деревня Воскресенская и одноименный рудник.

Возникновение первых поселений на реке Сосьва
Урочище Воскресенка в месте слияния рек Шарп и Сосьва.

При размежевании земель между Богословскими заводами и потомками князей Всеволожских, деревня Воскресенская с рудником и золотыми промыслами на левом берегу Сосьвы остались за Походяшиными, а вогулам Денежкиным для поселения были выделены земли по реке Сосьве, так называемая дача Денежкиных. Н. К. Чупин в «Географическом и статистическом словаре Пермской губернии» уточняет, что деревня Денежкино ранее называлось Верхне-Масловским зимовьем: «Зимовье Масловское или Верхне-Масловское, на Северо-Востоке округа, на дороге из Петропавловского завода к месторождению белой огненопостоянной глины за Сосвой и к заводским сенным покосам на р. Лозве». Тот же Н.К. Чупин говорит, что «Масловское или Нижне-Масловское зимовье, представляла собой малую деревушку в северо-восточной части Богословского округа, расположенную на правом берегу реки Сосьвы, 16 верстами ниже Денежкина зимовья, и выше вогульской деревни Марсяты. В 1862 году в зимовьях Масловском и Денежкином вместе было 5 дворов, а жителей 42; сколько в отдельности в каждом из этих двух селений, мне неизвестно».

Академик Гельмерсен, проводя геологические изыскания в Богословском округе в 1833 году писал, что «Берега верхней части р. Сосвы гористы; но у Денежкина зимовья находится уже последняя береговая скала — Камень Говорун; ниже берега делаются плоскими, река шире и обрамлена лесом и прекрасными лугами. Но близь Масловского зимовья русло реки загромождено большими глыбами темноцветного порфира, между которыми она весьма быстро и с большим шумом протекает». Этот, так называемый Масловский, перебор тянется более чем на версту.

Возникновение первых поселений на реке Сосьва
Сосьва в районе Масловского переката

Вероятно, кроме Денежкиных, новые земли по Сосьве были отведены и вогулам юрт Крылышка, проживавшим в 15 верстах на юго-запад от Петропавловского завода вблизи Вагранского (ныне Крылышково) озера. Это предположение основано на том, что на левобережье Сосьвы за бывшим спецпоселком Северная Сама имеется болото, именуемое Крылышкиным. Юрт Крылышка впервые достоверно упомянут в межевом журнале отвода лесов Петропавловскому заводу Походяшина в 1759 году. Тот же верхотурский купец М.М. Походяшин, основатель Богословского завода и Турьинских рудников, при строительстве доменных и медеплавильных печей на Петропавловском заводе, заложенном в 1764 году, эксплуатировал залежи белых огнеупорных глин, которые доставлялись на завод лошадями с зимовья Денежкино, или Верхне-Масловское, за рекой Сосьвой. Житель поселка Маслово Юрий Логинов в своей статье «История поселка Маслово» указывает, что месторождение огнеупорных глин распологалось севернее Масловского отработанного ныне железорудного карьера в 100–120 метрах от северного борта, ошибочно предполагая что зимовья Нижне-Масловское и Верхне-Масловское являлись двумя концами одного поселения. Данные Н.К. Чупина подтверждаются сведениями, приведенными в обьяснительной записке к Уральской серии «Листа Р-41-Ивдель» Государственной геологической карты Российской Федерации: «в 1,5 км к юго востоку от пос. Вишера известно малое Денежкинское месторождение (VI 1 39) огнеупорных глин, приуроченное к юрским каолиновым отложениям лангурской свиты Восточно-Уральской железорудной угленосной минерагенической зоны. Месторождение эксплуатировалось в 1893–1913 гг. Практически выработано. Глины месторождения пригодны для изготовления шамотных огнеупорных изделий класса «А»». Адрес-календарь и памятная книжка Пермской губернии за 1904 год содержит сведения о том что смотрителем рудника белой огнеупорной глины Богословского округа являлся сельский обыватель Валентин Иванович Коновалов. Историк российского предпринимательства в начале XX века Барышников М.Н., в историко-биографическом справочнике «Деловой мир России» приводит данные о номенклатуре имущества Богословского горнозаводского общества на 1 января 1900 года, в число которого были включены наряду с заводами, медными, марганцевыми, железными и хромистого железняка рудниками, золотыми и платиновыми приисками, угольными копями и копи белой огнеупорной глины (ссылка на работы «Акционерно-паевые предприятия в России» издания 1914 года, Отчёт Акционерного Богословского горнозаводского общества за… 1896-1904 гг.).

Кроме того, хотелось бы остановиться на спорной датировке крещения сосьвенских и вагранских ясашных вогулов, которую многие уральские краеведы относят к 1714 году. Так Александр Меркер считает, что основатель Марсятских юрт вагул Прокопий Марсин был крещен самим Феодором Лещинским. Подобное предполажение основаны на данных, приведенных Новицким Г.И. в своей книге «Краткое описание о народе остяцком», изданной в 1715 году, о том, что в начале 1714 года схимонах Тюменского Троицкого монастыря Феодор Лещинский (происходивший из польского дворянского рода Лещинских, окончивший Киевскую духовную академию и до 1709 года бывший митрополитом Сибирским и Тобольским) совершил очередную поездку в Березовский уезд, где в городке Березове «властию томошних комендантов» было собрано более полутора тысяч хантов и манси, включая остяцких князцов Никифора Еурова из Подгородной, Дмитрия Юзорина из Казымской, Игоря Данилова из Куноватской, Матвея Шекшина из Ляпинской, Петра из Сосьвинской и Алексея Тайшина из Обдорской волостей. Миссионеры окрестили всех князцов и их людей в реке Сосьве. При крещении князцы получили богатые подарки. Кроме того, эта датировка якобы потверждается сведениям, указанными Петром Буцинским в его книге «Крещение остяков и вогулов при Петре I», изданной в 1893 году: «Едва только началась зима 1714 года, как он (Феодор Лещинский) уже отправился в Пелымский уезд, чтобы посетить новокрещеных вогулов и построить для них церкви. Из Пелыма он перебрался в Верхотурский уезд и там многих вогулов, живших по Type и другим рекам, обратил в христианство». Хотелось бы привести свои возражения о том, что именно в феврале или в начале зимы 1714 года Феодором Лещинским были крещены вогулы, прживавшие по Южной Сосьве и Ваграну. Во-первых, и Г.И. Новицкий, и протоиерей А. Сулоцкий в книге «Жизнь Святителя Филофея, митрополита Сибирского и тобольского, просветителя сибирских инородцев», среди крещеных в Березове сосьвинских остяков и мансей, однозначно имеют в виду инородцев Сосьвинской волости Березовского уезда — т.е. проживающих по Сосьве Северной. Во-вторых, многие современные краеведы, представляя себе маршрут мессионерской поездки Феодора, путают современный поселок Пелым в Ивдельском районе с древним одноименным селом Пелым, расположенном при впадении реки Пелым в Тавду, а протоиерей А. Солуцкий, описывая миссионерску поездку Феодора Лещинского в ноябре-декабре 1714 года, основываясь на достоверных данных, определенно указывает на крещение вогулов, проживающих по реке Туре и ее притоках (а Южная Сосьва же никаким образом не является притоком Туры). По-моему мнению, наиболее вероятной датой крещения сосьвенских и вагранских вогулов может быть 1728 год, когда во исполнение императорского указа, направленного Святейшим Правительствующим Синодом в 1727 году, митрополит Сибирский и Тобольский Антоний в январе 1728 года «для надзирания над ними, новокрещенными, и исправления, и утверждения их в вере православия» определил в пределы Тюменского, Туринского, Верхотурья и Пелымского городов архимандрита Сильвестра (РГИА. Ф.796, Оп.11, Д.428). С другой стороны, в «Истории Сибири» члена Петербургской Академии наук Герарда Фридриха Миллера в разделе «Описание реки Сосьвы от устья вверх против течения до истока. Собрано в Берёзове из устных известий различных русских, остяков и вогулов 1740 года», имеется указание, что на реке Лозьве, впадающей в Пелымском уезде в Тавду,: » живут вогулы, относящиеся к уезду города Чердыни в Пермии, и они иногда переходят на Сосьву (Северную — Ю.Н.), как и те, что живут на Сосьве, посещают Лозву».  

Общераспространенное мнение, поддерживаемое краснотурьинским краеведом А.Ф. Меркером, о основании деревни Марсята вогулом Прокопием Марсиным основано на публикации Н.К. Чупина извлечения из записей путевого журнала школьного подмастерья Канцелярии Главного заводов Правления Петра Солонинина: «Отдохнув в новостроящемся Петропавловском заводе и захватив «харчевые» припасы, (7 июня 1759 года — Ю.Н.) Солонинин продолжил отвод лесов для заводской дачи М.М. Походяшина. Перейдя на левую сторону реки Волчанки и пройдя 12 верст вниз по течению, он повернул в направлении Сосьвы, к которой вышел через 7 верст. Отсюда Петр уже пошел вверх по течению Сосьвы до дороги, шедшей из Петропавловского завода до юрт вогула Прокопия Марсина. Перейдя дорогу, затем речку Атюс, он дошел до грани, поставленной Леонтием Яковлевым летом 1758 года при отводе леса к Петропавловскому заводу («Петропавловская Грань» или просто «Грань» — старая дорога на Петропавловский завод, начинавшийся в 1,5 верстах на юг от деревни Маслово). Теперь путь лежал на запад, вдоль линии, отведенной Яковлевым. Так он дошел до юрт вогула Крылышка на речке Вагран. От вогульских юрт вверх по течению Ваграна, мимо озера Вагранского Солонинин дошел до дороги, шедшей с озера Княсьпинского на речку Вагран. 25 июня он возвратился на Петропавловский завод». Сам Н. К. Чупин в книге «Географический и статистический словарь Пермской губернии», изданной в 1873 году, пишет, что Марсята или Марсяткины юрты, иначе Петрова, деревня обруселых Вогул в Верхотурском уезде на левом берегу Сосвы, которой она отделяется от земель Богословских заводов. Летом 1833 году академик Гельмерсен, исследуя берега Сосвы в геогностическом отношении, посетил эту деревню, прибыв в нее водою из Петропавловского завода, отметив, что одежда, образ жизни, постройка домов у местных вогулов были совершенно русские; все они были христиане. «Не многие Вогулы, — пишет Гельмерсен в своих заметках — которых я видел в деревне, имели близкое к монгольскому очертание лица узкие, карие глаза, широкие скуловые кости, плоский нос, черные, прямые волосы, редкую бороду и смуглую кожу. Выражение лиц было разумное и добродушное. Они суть ясачники, то есть платят в казну ясак (подать звериными шкурами) и занимаются охотой, рыболовством и, что нельзя бы было ожидать на дальнем востоке в столь высокой широте, даже земледелием. Мы видели ячмень и яровую рожь на полях и слышали, что бывают годы, когда они совершенно дозревают и урожай бывает достаточный для собственного продовольствия жителей. Это весьма важно для бедных людей, потому что избавляет их от необходимости покупать муку, которой цена здесь уже гораздо выше, чем в Златоусте и Екатеринбурге. Сколько знаю, на Урале это самый северный пункт, где производится хлебопашество, конечно с весьма неверным успехом».

Возникновение первых поселений на реке Сосьва
Гельмерсен Григорий Петрович

Однако сведения, указанные в книге «Приходы и церкви Екатеринбургской епархии», изданной в 1902 году, совсем иначе освещает факт основания Марсятского юрта: «Ивановское село (Адриановичи тоже) (5 благочиние) Верхотурского уезда находится в 370 верстах от Екатеринбурга и в 174 верстах от Верхотурья в северном направлении и расположено по берегам реки Сосьвы, впадающей в Тавду. Местность лесистая и болотистая, почва глинистая и для земледелия неудобная. За то покосныя места по реке Сосьве и ея притокам очень хороши; сена хватает не только для местнаго потребления, но и для продажи. Первыми обитателями Ивановскаго села были ясачные вогулы, родоначальником которых был кочующий вогул Адриан Есаулков, имевший двух сыновей Ивана и Петра; от имени перваго получило свое название село Ивановское, называющееся также по имени его отца Адриановичами; от имени второго (Петра) получила свое название деревня Петрова, находящаяся от села Ивановскаго в 20 верстах. В состав прихода, кроме села, входят еще деревни Петрова, Маслова в 26 верстах, Марсятский кордон в 17 верстах, Мызникова в 12 верстах, Шутова в 15 верстах и Канатка в 20 верстах. Пути сообщения в приходе в высшей степени неудобные: летом возможна одна только верховая езда. Ивановские прихожане – ясачные вогулы – все православные и о расколе понятия не имеют. Занимаются земледелием, заготовкой сена, звероловством, рыболовством и работами на заводах Богословскаго округа. Данные противоречия легко устранимы, если признать что селения Марсяты и Петрово, разделенные рекой Сосьвой и 3 верстами пути, имеют самостоятельных эпонимов и заселены были двумя отличными друг от друга вогульскими семьями. Тем более, что в извлечениях из журнала Солонина от 1758 года упоминается только юрт Марсина, а в 1833 году академик Гельмермен посещает селение «Марсята или Марсяткины юрты иначе Петрова». В изданном в 1910 году И.Я. Кривощековым «Словаре Верхотурского уезда» отмечено, что Андриановичи или Ивановское село на реке Сосьва упоминается впервые при ревизии народонаселения в России 1816 года как деревня Есаулкова с 10 дворами и с 74 жителями обоего пола, что не противоречит датировке переселения части семьи Андриана Есаукова на левобережье Сосьвы недалеко от Марсяткиных юрт, где их фиксирует Гельмерсен в 1833 году. Однако, в дополнение к вышесказанному, приведу еще одну версию возникновения самого северного очага земледелия в Сосьвинской волости Верхотурского уезда: В изданной в 1893 году книге Петра Буцинского «Крещение остяков и вогулов при Петре I» приводится текст челобитной, посланной императору Петру Великому новокрещенцами Кошуцких волостей по реке Тавде в Тобольском уезде: «Князцы Иван Григорьев и Семен Петров бьют челом. Крестились они в православную веру своею волей, а поучиться им не от кого, для того, что Кошуцкая волость отстоит далеко и при той волости селения русских людей нет никакого; и для науки пожелали они, чтобы русские крестьяне Тагильской волости, Верхотурскаго уезда переселились к ним, а последние и сами того желают». Причем челобитчики обязывались для русских переселенцев отвести из своих владений пахотную землю и покосы и уплачивать за них в казну оброчные деньги. «И великий государь пожаловал бы их, велел для науки православной христианской веры и познания дней и праздников Господних учинить указ». Петр пожаловал и разрешил тагильским крестьянам в количестве 8 семейств переселиться в Кошуцкую волость. Можно предположить, что вследствие волнения татарских князцов Кошуцкой волости, Семен Петров мог переселиться со своим юртом и крестьянскими семьями в Сосьвинскую волость, основав деревню Петрова.

Датировка открытия Марсятского месторождения марганцевых руд и начало работы Марсятского марганцевого рудника еще подлежит уточнению. Согласно Горной энциклопедии, (1986 года. Том 3, стр. 253) записано: «Для заводов Урала, сначала разрабатывалось Соколовское месторождение (1880), позднее – Марсятское (1896-1908). В 1921 году на Урале возобновились разработки Марсятского месторождения». Однако данная датировка противоречит сведениям, изложенным в докладной записке геолога Федорова «въ Правленiе Горнозаводскаго Богословскаго Товарищества»: «В первое же лето исследований, т.е в 1894 году, были открыты совершенно новые для Округа пластовые месторождения марганцовых руд, тянущиеся на большом протяжении по берегу третичного моря. Эти месторождения названы нами (по близости Марсятской лесной пристани) – Марсятскими. Часть этих месторождений, а именно на протяжении двух верст бывшей линии морского берега уже выработана. Марганцовый пласт переходит местами в пласты бурых железняков, занявших еще гораздо большую площадь, чем марганцевые руды. Летом 1895 года была докончена изучением площадь марганцевых руд и бурых железняков Марсятских месторождений. По близости, а именно, в местности прилегающей к деревне Денежкиной установлено присутствие бурых железняков, покрывающих не толстым слоем развитые здесь известняки». То есть на момент геологических исследований Марсятского месторождения в 1895 года были выявлены горные выработки марганцевой руды, о которых геологическое управление и управление рудников Богословского горно-заводского общества не имели информации. Екатеринбургский краевед В. Ищенко в своей статье «Первая находка марганца в России» писал, что марганец на территории БГЗО был открыт в 1807 году севернее Петропавловского завода, а его добыча надежно датируется с 1811 года для нужд Санкт-Петербургского стекольного завода, а позднее — и для нужд Императорской бумажной фабрики. Также нуждается в уточнении дата закрытия Марсятского марганцевого рудника. В опубликованном Е. Зарудним отчете геолога Богословского Горного Округа Е. Стратановича, хранящемущеся в фондах Федоровского геологического музея города Краснотурьинска и датируемом 1918 годом на имя Главного Управляющему Б.Г.О. С.Н. Дорогова и Турьинскоого Делового Совета рудников указано: «Вследствие письма № 804 Управления Б.Г.О. от 11 мая с.г. о Марганцевых рудах довожу до сведения, что я внес в здешний Деловой Совет предложение заслушать мой доклад о Марсятском марганцевом месторождении. Доклад этот был послан вчера в Екатеринбург. Перспективы на добычу Марсятской марганцевой руды – не важные, главным образом, по причине отрицательного отношения к этой руде со стороны Надеждинских и Сосьвинских металлургов. В руде много кварца. Содержание SiO2 в рядовой руде 15-20%, фосфора 02-1%, Mn 26-29%, даже очень часто большие партии имеют меньше 26% Mn. Надеждинский завод, как и в прежние годы, требует содержания в руде 35 % Mn. Между тем принималась руда с гораздо меньшим содержанием. Довести до 35% — нельзя. Разве только помог бы какой-нибудь способ механического обогащения. Применявшийся в виде опыта способ обогащения через промывку водою поднимал % содержания только с 26% на 29% при стоимости этой операции 2 копейки на пуд при наливной воде, 1 копейка при даровой самотеком из ручья. Эти цены довоенного времени. Прежде чем возобновить добычу марганцевой руды по предложению Областного Правления, надо заручиться от него точным обещанием какую руду, т.е. с каким количеством Mn, SiO2, Al2O3 оно согласно принимать к вывозу. Иначе возможен убыток в хозяйстве: руда будет добыта и не пойдет в перевозку, т.е. повторится то, что уже было, а именно Надеждинский завод в 1913 году отказался принимать, хотя было добыто около 600 тыс. пудов».

Кроме всего, известно, что в деревне Петрова около трех лет проживал священник Казанско-Богородицкой Походной церкви Верхотурского уезда отец Иван Пономарев, сменивший в 1905 году на этом посту отца Петра Мамина (брата писателя Мамина-Сибиряка).

С позволения Евгения Заруднего, к очерку о истории деревни Марсят я хотел бы добавить сведения о метеостанции, работавшей в районе Марсятской лесной пристани с 1909 года, предоставленные Заруднему Верхотурским историком-краеведом Михаилом Бессоновым. Богословская обсерватория организовала в Марсятском лесничестве метеорологическую станцию (пост). По отчету помощника Главного Лесничего БГО П. М. Некрасова в Екатеринбургскую магнитно-метеорологическую обсерваторию Марсятская станция Богословского Горного Округа была оборудована всеми необходимыми инструментами, и с 1 мая (по новому стилю) 1909 года приступили к систематическим наблюдениям. Станция находится на Марсятском лесном поселке на берегу реки Сосьвы под 30 градусов 11 часов восточной долготы (от Пулково), и 60 градусов 1 час северной широты. На станции имелись следующие инструменты: анероид № 25158, психрометрический гигрометр: сухой термометр №48499 (Ф. О. Мюллер), смоченный № 26359 (Ф. О. Мюллер), волосяной гигрометр № 28710 (ф. О. Мюллер), минимальный термометр № 27397 (Ф. О. Мюллер), максимальный № 4967 (Ф. О. Мюллер), 2 дождемера с защитой Нефера № 47915 и 47916, измерительный стакан № 44936, флюгер Вильда с 2 дощечками № 27168. Наблюдения будет производить служащий лесничества Петр Степанович Ошибков. Еще раньше П.М. Некрасовым в сентябре 1908 года предписывалось Марсятскому Лесному Смотрителю В. Костареву устроить и поставить снегомерную рейку согласно указаний инструкции и связать наблюдения снегового покрова, метелей, замерзания и вскрытия вод с производившимися ранее наблюдениями над состоянием воды посредством того же лица, которое занималось наблюдениями и ранее. Для наблюдений над атмосферными осадками предполагалось приобрести дождемер. В 1909 году был установлен водомерный пост на Марсятской лесной пристани для занесения показаний в журнал прибыли и убыли воды в реке Сосьве. Все показания Марсятской метеорологической станции заносились в журнал наблюдений. Так же составлялись таблицы наблюдений над грозами и зарницами, таблицы наблюдения над снеговым покровом и метелями. Отчеты составлялись в 2х экземплярах, для Екатеринбургской и Богословской магнитно-метеорологических обсерваторий. При всей серьезности подхода к организации метеорологической станции, оплата за сей труд не была предусмотрена, в связи с чем осенью того же 1909 года уволился смотритель П. Ошибков. На место его назначен был А. Есаулков. До какого периода находилась и работала станция – пока не известно.

История возникновения приискового поселка Лангур и села Екатерининка, территориально относящихся к Южно-Заозерской даче князей Вселоволжских, также не отделима от истории становления Богословского округа. В декабре 1823 года В.А. Всеволожский отдал распоряжение о возобновлении поисков в Заозерском округе россыпного золота, проводившихся ранее его людьми неудачно. Для «поиска и испытания золотоносных песков» из Екатеринбурга в марте 1823 года был направлен штейгер Леонтий Пивоваров, «знающий по сей части производство». В ходе разведки по левым притокам реки Сосьвы, он на практике обучал рабочих изыскательской партии, «каким точно образом должны производиться промывка и отделение золота». Первое месторождение золота во владениях Всеволожского было обнаружено в 1824 году в старых копях медного рудника, разрабатывавшегося сыновьями М.М. Походяшина 40 годами ранее, по речке Стрелебной, на границе с Богословским горным округом. Этот медный прииск был открыт в 1778 году приказчиком Петропавловского завода Григорием Постниковым и его компаньоном — верхотурским купцом 2-й гильдии Петром Ентальцевым, но разрабатывался недолго по причине «бедности руд». Обнаруженная в медных копях россыпь содержала от 3 до 4 граммов золота (примерно один золотник) на сто пудов песков. (А. Губин. Первые открытия и первые заявки на прииски. «Северная звезда», №80 1991 г.). В апреле 1825 года поверенный В.А. Всеволожского по Пожевскому правлению В.П. Воеводин направил в Пермское горное правление прошение о разрешении разрабатывать золотоносные пески. Однако решение вопроса затянулось, так как на эту россыпь претендовал казенный Богословский горный округ. Основаниями долгого судебного разбирательства по поводу прав на освоение золотых приисков на левобережье Сосьвы было нахождение их в границах владений князя Всеволожского, что оспаривалось в суде поверенными горного начальника Богословских заводов М.А. Фереферова, ссылающихся на права открытия и законного пользования медных промыслов на спорной местности. После воцарения императора Николая I, Указом Сената от 17 марта 1827 года В.А. Всеволожскому было разрешено «добывание золота на праве собственности» по речке Стрелебной и первый же сезон было намыто 3 фунта 8 золотников (1,3 кг) золота. В 1828 году добыли один пуд золота, в следующие годы добыча постепенно возрастала, и с 1831 года добывалось уже 12 пудов золота за сезон. В этоже время были открыты Екатерининское и Лангурско-Александровское месторождения золота. Екатерининский прииск начал разрабатываться в 1830 году и получил чуть позднее свое название в честь дочери А.В. Всеволожского Екатерины, родившейся в 1833 году.

Возникновение первых поселений на реке Сосьва
Старинные горные выработки XIX века по добыче россыпного золота в пойме реки Лангур, вскрытые современными старательскими работами

На приисковых работах первоначально использовалась часть переселенных в Заозерский округ крестьян и дворовых из Пожевского и Майкорского заводов, а также Сивинского имения Всеволожских в Оханском уезде. После смерти В.А. Всеволожского в 1836 году его сыновья Александр и Никита привлекли к работе на золотых промыслах государственных крестьян-коми Вологодской губернии. Так летом 1837 года для работ на приисках было завербовано 406 зырян из Усть-Сысольского уезда. В статье старшего научного сотрудника Краснотурьинского краеведческого музея Ю. Гунтера «Золотое Заозерье» приводятся сведения, что в январе 1838 года 200 крестьян-коми прекратили работу и, разгромив приисковую контору, отправились домой. В 1840 году был заключен контракт с подрядчиками о найме на полтора года 204 человек государственных крестьян Езерицкого староства Городецкого уезда Витебской губернии «для производства земляных работ» на Всеволодоблагодатских промыслах. Однако, тяжелые условия работы, суровый климат и цинга привели к высокой смертности среди белорусов. В 1849 году Заозерская дача была поделена между Александром Всеволодовичем и Никитой Всеволодовичем Всеволожскими: Северо-Заозерскую с центром в Никито-Ивделе и Южно-Заозерскую – с центром в селе Всеволодо-Благодатском.

старинный амбар
Старинный амбар при Заозерском руднике Всеволожских в селе Всеволодо-Благодатском

В 1858-1859 годах Южно-Заозерские прииски находились в аренде у екатеринбургского купца Юхнева. Затем они попали в руки купца Ислентьева, который в 1873 году добычу золота прекратил. Оживление началось при новом арендаторе — верхотурском купце Прокопии Шадрине. Он построил в Екатериновском селении часовню, открыл лавки. В 1878 году часовня была обращена в церковь, и временное поселение перешло в разряд основных селений волости. К концу XIX века значение села Всеволодоблагодатского упало, а роль административно-хозяйственного центра стали выполнять село Екатерининка и близлежащие прииски (Лангур и Стрелебный). По сведениям Верхотурской земской управы, в 1908 года Екатерининкое насчитывало 138 дворов и 622 жителя, уступая величиной населения и колличеством жилых домов только Никито-Ивделю, административному центру Северо-Заозерской дачи. В селе имелись три торговые лавки и земское начальное училище. Перед первой мировой войной жители села всем «миром» построили для него здание, в котором до сих пор располагается сельская школа (Андреев Е.В. Заозерское золото. «Уральский следопыт», №6, 2006 г.). В 1903 году Южно-Заозерскую дачу приобрело Зауральское горнопромышленное общество, наиболее крупными держателями акций которого были инженеры-техники братья Полежаевы, К. П. Троицкий, а также финансисты Д. С. Поляков и Л. А. Варшавский. Во время Империалистической войны для работ на золотых приисках Лангурской дистанции использовался труд военнопленных. На 9 сентября 1917 года на приисках Зауральского ГПО числилось 200 рабочих-военнопленных (ГАСО. Ф.50, Оп.2, Д. 3184). После национализации в декабре 1917 года всех приисков Севе-Заозерской и Южно-Заозерской дач, был создан единый Заозерский золото-платиновый округ площадью 19 тысяч квадратных верст, который подчинялся объединению «Уралплатина» (административно подчиненный колчаковской администрацией к Богословскому округу в период времени с конца октября 1918 по 12 июля 1919 гг.). Правление округа находилось до 1924 года на прииске Лангур, а позже было перенесено в село Никито-Ивдель.

14 Декабря 2018

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

три × три =

Кнопка «Наверх»